— Теоретизировать о будущем абсолютно бесполезно, — вмешался Таггарт, — когда текущие проблемы требуют незамедлительного решения. В конечном счете…
— Хэнк, ты мог бы бросить «Реардэн стил»?
— О, так вы и это заметили? — спросил Реардэн.
— Да, — отозвалась она. — Что ж… — Ее голос был ровен, в нем слышались лишь металлические нотки, означавшие, что решение принято. — Надо найти телефон и вызвать другую бригаду. — Она взглянула на часы. — Судя по скорости, с которой мы ехали, сейчас мы милях в восьми от Оклахомы. Мне кажется, что в этом направлении ближайший пункт, куда можно позвонить, — Брэдшоу. Мы примерно в тридцати милях от него.
— Я пришел предъявить вам ультиматум. — Он изъяснялся предельно ясно, произнося каждое слово необыкновенно четко. — Я требую, чтобы «Таггарт трансконтинентал» через девять месяцев наладила движение в Колорадо так, как того требует мой бизнес. Если ваша грязная интрига, которая помогла вам отделаться от «Финикс — Дуранго», имела целью оградить вас от необходимости работать должным образом, то заявляю, что номер не пройдет. Я не предъявлял к вам никаких претензий, никаких требований, когда вы не смогли предоставить мне тот уровень услуг, в котором я нуждался. Я просто нашел того, кто мог это сделать. Теперь же вы хотите вынудить меня иметь дело только с вами и надеетесь диктовать свои условия, не оставляя мне выбора. Вы надеетесь, что мне придется снизить уровень производительности до уровня вашей некомпетентности. Так вот, вы крупно просчитались.
Он понимал, что должен посвятить жене часть своей жизни, в которой не должно быть места бизнесу, но так и не нашел в себе сил сделать это или хотя бы почувствовать себя виноватым. Он не мог ни изменить себя, ни обвинять ее, когда она осуждала его.