— Вы любили свою работу, ничего, кроме работы, не признавали, презирали любое проявление пассивности и самоотречения — и вы отказались от жизни, которую любили?
— У меня не могло быть шанса до тех пор, пока он не использует все доступные ему шансы.
— Здесь доктор Феррис, он хочет видеть вас, хотя и не записан на прием. — Несмотря на холодную официальность, в ее голосе прозвучал вопрос: «Выставить его вон?»
Следующим выступил Висли Мауч. Он говорил о плановом развитии общества и необходимости как один сплотиться в поддержку тех, кто планирует. Он упирал на дисциплину, единство, самоотверженность, патриотический долг и стойкость в борьбе с временными трудностями.
Дэгни полулежала на кровати, а он, целуя ее, срывал с нее одежду. Она целовала его губы, шею, плечи. Она понимала, что каждое проявление ее страстного желания принадлежать ему было для него ударом по больному месту, что внутри он весь дрожал от неудержимого гнева, но знала и то, что никакие свидетельства ее страсти не насытят его алчного желания видеть их снова и снова.
Они хранили свои отношения в тайне, но не потому, что считали их постыдными, а потому, что это касалось только их и никто не имел права это обсуждать или оценивать. Ей были хорошо известны взгляды на секс, которых в той или иной форме придерживалось общество: секс — это уродливая, низменная человеческая слабость, с которой, к сожалению, приходится мириться. Целомудрие заставляло ее воздерживаться — но не от желаний своего тела, а от контактов с людьми, разделявшими такие взгляды.