— Великолепно! — изобразил радость посланник, он обернулся к своим людям — Мессир Арне, мессир Брешч, прошу вас следовать за мной, капитан? Вы проводите нас?
А ярл не мог отдать своего воина, и это все без того, что терять непыльное местечко в Эркенбурге, и ссориться с ярлом стражи ему было не с руки.
Садятся за стол двое, ставят пиво и угощение, и начинают друг над другом насмехаться. Состязаются в шутках друг над другом, и подначках. А проигравшим будет тот, кто не сможет ответить, или в гневе полезет в драку, или перейдет на прямые оскорбления. А тут проигравшего (и я даже знаю, кто им будет) позовут судиться на железе, и Уильям, насколько я сумел узнать его, от вызова уклоняться не будет.
В принципе, заклинанием я вполне дотягивался до этой троицы, но есть одно «но»: сил я на колдовство потратил немало, на амулеты эти, на проклятия — а питался плохо, и отдыхал мало. И есть у меня в связи с этим подозрение, что если сотворить что-нибудь посильнее, то тут я и свалюсь, ибо не восстановились силы колдовские — и тогда бери меня тепленьким. Но вот на что полегче и попроще меня должно хватить, поэтому я и решил подождать, пока преследователи приблизятся, чтобы наверняка выбить самого опасного.
Как там моя сумка с болотной добычей — вот какие мысли довлели на душе. Не прошел ли по моим следам опытный охотник, из знакомых того же Тома? Не порезвилась ли лихая росомаха, что не ради еды, а веселья своего звериного ради откопала и вытащила сумку, и растерзала ее, раскидав содержимое по всему лесу? Смогу ли я вновь, спустя год, найти то место, где схоронил добычу или придется блуждать по чащобам в бесплодных поисках того, чего, возможно, на месте уже и не лежит?
— А обратно ее вернуть никак нельзя? — злобно проскрипел я, с трудом сдерживая возмущение (деньги-то не мои, в конце концов, однако мысль о том, что пиву, вырезке и девкам придется обойтись без меня, сокрушала мою душу и приводила в уныние).