Нас усадили рядышком на скамье (тяжелой, но к полу не прибитой) и сказали сидеть и ждать.
— Прими, Анна, — я, выкопал из кучи сена, прибранного с Ульриковых грядок, пару неприметных корешков — Пригодится тебе. Если утомится на ложе любви твой избранник, запарь ему кусочек в кипятке, и выпить дай. Приятно удивлена будешь пылом проснувшейся страсти! Только много не клади, а то до мозолей сотрешься.
От такого напутствия Уильям скис еще больше.
Я напомнил хольду, что снаряжение павших теперь принадлежит нам, так, на всякий случай. А то народец местный хитер, могут и себе оставить. Хольд отмахнулся, сообщив, что это само собой разумеется. Нам предстоял следующий поединок, но его начало затягивалось: хольд советовался с местным колдунишкой. О чем там шла речь — мне слышно не было, но, судя по их лицам, оба пребывали в сомнениях.
— Кто ты таков, парень? — обратился ко мне дед — И откудова?
— Найдется, — дед сноровисто связал разбойникам руки их же поясами, потом взял чернявого одной рукой за штаны, а второй за ворот рубахи, крякнул, и закинул в телегу — У меня остановишься. А о плате за постой сговоримся, недорого возьму.