Бедолага облился потом, и уже не в первый раз. Луиса Даверта он тоже успел оценить и сейчас тихо скулил, что не виноватый, заставили, детушки-матушки-батюшки пропадут, таверна захиреет, и вообще – помилуйте!
После ухода Алаис орденцы долго сидели молча. Потом слово взял Ларош.
– Присядешь? – Алаис показала глазами на кровать.
Алаис точно это знала, годы, проведенные в библиотеке рода Карнавон, не прошли бесследно.
– Чем он увлекается? Вино, кости, женщины?
Донат Карст в раздражении скомкал салфетку и бросил ее на стол.