Здесь, в подвале под Пеликаном, были сотни килограмм Пыльцы. Запаянные в пластиковые пакеты, ссыпанные в большие прозрачные колбы, расфасованные в маленькие пакетики — на дальнем конце стола находился, я так понимаю, ручной пресс. Для пробы я нажала на рычаг. Из отверстия над столом выскочила крохотная голубая таблеточка…
— Ванька! — я бросилась к нему. — Ты как… Ты что тут делаешь?
— Для пенсии, например. — живо откликнулся начальник. — Вот, лет через пятнадцать-двадцать, если повезет дожить, оставлю службу, переберусь сюда и поселюсь в домике с белым штакетником и курятником на заднем дворе… Смотри, какая красота!
Ласточке приказал чистить картошку. Ну откуда Обрезу было знать, что ножей дома мы ей не даем? Что моя подружка, начав резать — неважно, что, — уже не могла остановиться… Это была оборотная сторона непревзойденного искусства владения клинком. Самое главное, не Бабуля её этому научил. Она уже такая была, когда к нам попала. Только ничего о своей прошлой жизни не рассказывала.
— Конечно мечтаю. О том, чтобы завтра было чего пожрать. Чтобы близняшки не подхватили какую-нибудь заразу, от которой лекарства нет… Чтобы целой остаться, когда в рейд иду… Чтобы Бабуля вернулся. — добавила она совсем тихо. — А то, что в книжках? Я очень люблю читать, но… Это всего лишь придуманные истории. В жизни всё по-другому.
— Что с Тараканом? — спросила я, напившись.