Но девочка наша, по-моему, тоже многого не договаривает…
— Ты точно с ума сошел. Спятил. С глузду двинулся. Она не может быть магичкой.
— Я про бомбу ничего не говорил. — открестился я. — На бомбе настаивали как раз вы, бвана.
— Ну да. Будешь вторым падаваном. Младшим.
— А вот и знаю. Мы в Академии проходили… — удерживать её становилось всё труднее. Тело ведьмы увеличивалось в размерах. Теперь её запястья едва умещались в моей руке…
В глаза бросалась нарочитая роскошь новой нашей обители. Полосатые, в розочках, обои, зеркала и картины в тяжелых рамах, обивка мебелей и портьер — всё выдержано в золотых и пурпурных тонах. Ванная комната облицована каррарским мрамором — поддельным, я так понимаю. За то само корыто — рассчитанное, по меньшей мере, на левиафана, чугунной ковки, и на роскошных львиных лапах впечатляло… Коврик на полу — и тот был пурпурным, с золотой окантовкой. Как его, барокко мать его за ногу рококо. Я всерьез обеспокоился.