Будто черти пляшут на твоей могиле — говорил на лекциях товарищ Седой. Лумумба же объяснял всё проще и прозаичнее: спазмом коронарных сосудов.
Съев несколько штук и выпив бульон, она бессильно откинулась. Но глазами продолжала следить за мной.
— Во-первых, Маша, будьте добры называть градоначальника по фамилии. Имейте уважение к покойному. А во-вторых… Ладно, ограничимся пока этим. — и он вновь повернулся к Штыку.
— Хищники никогда не убивают всю дичь. — возразила я. — Ни тигры, ни львы так не охотятся. Я в книжках читала.
— Почему в других местах не привыкли? Почему там, — он неопределенно махнул рукой в потолок, — нас дергают, если кикимора под полом заведется, а здесь, — теперь он потыкал пальцем в пол, — драконы над городом летают, и никто не чешется?
Я покосился на Машу. Может, хоть она понимает, что здесь происходит? Почувствовав мой взгляд, она покосилась в ответ и еле заметно пожала плечами.