— Бабуле предложили мэром стать. Вместо Цаппеля. — сказала я. — Так что ему точно скучать некогда будет. Детдом затеет организовывать, школу… Он уже планы составляет: брошенных зданий в городе полно. Мокий Парфеныч уезжает в Москву — на кладбище, говорит, отдохну. А за себя, начальником Агентства, назначил Таракана.
Наставник, не растерявшись, щелкнул каблуками и склонился к шелковой черной перчатке. Я же стоял столбом, забыв все наставления учителя. Голос у нее был… Вот если золотую ложечку погрузить в банку с медом и медленно так, тягуче помешивать — он самый и будет. А когда она вспорхнула ресницами, будто крылышками, меня аж током пронзило. Откуда-то из живота начал распространяться жар, и я испугался, как бы он не дошел до щек: то-то сраму не оберешься…
В его ладони, бессильно лежащей на полу, появился цветок. Ярко-красный, с шелковистыми лепестками и черной серединкой.
— Не боись. На счет этого предусмотрен отвлекающий маневр. — видно было, что Таракан уже устал от моих вопросов. — Сорвутся, как миленькие.
Я хотел возмутиться, что какой же я, туды его в качель, ребенок, но над головой послышался оглушительный, быстро нарастающий свист, вроде того, который производит летящий фугасный снаряд. Мы с Лумумбой инстинктивно выставили щиты. По ним тут же растекся горящий напалм. Капая на мостовую, он плавил камни.
— Бвана, сделайте что-нибудь. — срываясь на визг, зашептал я. — Сделайте, или я за себя не ручаюсь. Он же её сейчас утащит!