— То-то и оно. Мне они еще тогда странными показались. Несуразными. Слишком большими.
— Не спать, падаван. Нас ожидает последняя часть Марлезонского балета…
Вкус у напитка был не алкогольный. Угадывались шалфей, подмаренник, одуванчик, еще что-то терпко-неуловимое… Но в глазах почему-то начало двоиться и вдруг зверски, просто никакого терпежу, захотелось спать. Чернава смотрела на меня и улыбалась. В глазах её, тёмных и глубоких, с вертикальными зрачками, отражались звезды…
— Брата! За брата отомстить! Мажья погань… зубами бы грыз, да тошнит.
— А вот мы его сейчас и спросим, где тот клад…
Петух, ростом мне почти по пояс, гордо вышагивал впереди, выбивая из каменной мостовой искры огромными шпорами. Я с трудом плелся за ним, держась за голову. Чувствовал себя при этом так, будто вместо мозгов — лебединый пух.