Цитата #1902 из книги «Распыление. Дело о Бабе-яге»

— Да случайно. Стоял я как-то на посту, на шпиле Останкинской… Оттуда всю Москву видно — проще маганомалии отслеживать. Жрать хочется — аж переночевать негде. В столице тогда голодуха была, не то, что сейчас. Стою я, голова кружится — того и гляди, свалюсь… Ну, и наколдовал себе с горя кусок колбасы. Вкуса, конечно, никакого — одна видимость. А тут — он. За какой-то надобностью тоже на башню поднялся. Увидел меня, с колбасой этой, подошел, руку в карман сунул, и протягивает горбушку. Которая пахнет квасом и этим, как его… тмином. Настоящего хлеба. Из своего, между прочим, офицерского пайка. — Жуй, говорит, боец, и не отчаивайся. Мы всех победим. — сделал, что ему надо было, и ушел. Я и спасибо сказать не успел… А потом, через год где-то, я на гауптвахте сидел. Так, неважно, за что… И опять он: нужен, говорит, доброволец — смертник на дело чрезвычайной важности. Я и вызвался…

Просмотров: 4

Я боялась, что он вновь потянется к Пыльце.

Просмотров: 2

— И всегда их двое: учитель и его ученик. — процитировал учебник Лумумба. — Наша школа, Московская… Жаль, что я сам не догадался, откуда взялась эта Мадам Елена.

Просмотров: 10

Раскрыв пакетик, Лумумба вытряхнул на ладонь одну из таблеточек. Достал из жилетного кармана лупу и, вставив её в глаз, повернулся к свету.

Просмотров: 4

— А ну, стоять. — ни разу не пришло в голову, что в подвале может быть охрана. Двое огромных, как призовые хряки, дядек. Такие же мордастые, с крошечными, утопленными в сало, глазками. — Чего здесь забыла? — я вовремя вспомнила про поварской фартук.

Просмотров: 5