Сидели мы в сыром распадке, у ручья, неподалеку от кладбища. Увидев замшелые кресты и покосившиеся оградки, я подумал: наверное, это карма. Чем-то я насолил тому, кто присматривает за мной, грешным, вот он и водит меня по погостам. Намекает.
— Покорнейше благодарю, но нет. Думаю, бюст мне не пойдет. Фигура не та.
Был даже телевизор, плоская черная панель размером два на метр. Он, конечно, не работал — не было каналов, которые бы вещали в наших краях, но Бабуля пользовался им иногда вместо радио — что-то там настраивал и слушал голоса, пробивающиеся сквозь белый шум…
— Но я хочу знать, всё ли у них хорошо! Два дня прошло — мало ли что?
Я еще вернусь… — прорычал Зверь и растворился в отступающей тьме.
В этот же миг грохнуло так, что заложило уши, и дракона, как жареную курицу, подбросило над деревьями. Нас тоже подбросило, одна покрышка лопнула, тарантас ухнул в канаву и перевернулся.