На станции Троблинка, когда мы окончательно оставили ее за собой и отогнали царцев, я отделил комиссарский эшелон от состава обеспечения БеПо. И это было правильно, так как командир бронепоезда должен сам распоряжаться своим хозяйством, а я ему только приказы отдавать. Или передавать их от высокого начальства.
— Дойдет и до него, — выдохнул командор, — когда эти утомятся.
В загородном дворце маркграфа сначала состоялся обед на несколько десятков персон. Я по малому своему чину столовался на дальнем конце среди флигель-адъютантов и камер-юнкеров.
— Можете встать, барон. Мы вас больше не задерживаем. Ни во дворце, ни в городе, ни вообще в королевстве. Ваша отставка с поста королевского комиссара принята по состоянию здоровья, и мы благодарим вас за труды на этом поприще. Но вы по-прежнему остаетесь моим флигель-адъютантом и офицером связи с Рецией. Вам предоставляется отпуск по лечению от новой контузии, полученной при крушении дирижабля, сроком на шесть месяцев. Врачи неумолимы.
— До нового урожая пусть все пока будет, как было. Потом посмотрим, — сказал я. — Вставайте.
Оглядел я зал. Слушают. И выдал им щелчок по национальному самолюбию.