Именно это и довел до всех на вечернем совещании Давид Казарян. Кроме меня в актовом зале сидели еще девять оперов.
– Вот тут извини, ты свидетель обвинения. Поэтому Колымского мы сами как-нибудь. Ты лучше давай еще раз про этого Яна-Джека, – постучал пальцем по столу Давид.
Утром пошли на завтрак все вместе, кроме Татьяны. Еще раз обговорили детали.
А я пошлепал назад на пляж. Прохладненько. Света уже укуталась в куртку. Губы посинели.
– Женя, я на связи, на девять часов от входа! – крикнул я и выскочил в темноту.
– Да, как видите, хожу потихоньку, расхаживаю, – пошевелил я больным правым коленом.