— Знаешь! — сказала Настя. — Она до сих пор тебя любит.
— Зачем позволил? — укорил Крайнев. — Надо было — в морду!
— Эльза! — Он присел на корточки. Теперь их лица оказались на одном уровне. — Что тебе вздумалось?
— Дело простое, мужики, — сказал Семен, когда все собрались. — Мы с командиром, — он кивнул на Крайнева, — вчера были за Рулинкой, бой там шел. Много наших лежит. Надо похоронить по-божески.
Титок не был так наивен. Он читал газеты и знал установку партии на борьбу с кулачеством как классом. Глаза держал открытыми и видел, что творится. Как комсомолец, Титок выступал на собраниях, где гневно клеймил троцкистов и требовал сурового наказания. Но он не ожидал, что раскулачивание коснется его семьи. Родители действительно не держали батраков, разве что нанимали помощников в посевную и при сборе урожая. Желающих помочь было много. Фроловы щедро платили работникам и сытно кормили. Родители вообще были не жадными. Помогали соседям, одалживали односельчанам хлеб, коня… И вдруг такое!
— Что тут понимать! — сердито сказал Крайнев. — Ежу ясно. Его счастье, что смылся.