— С такого расстояния в лицо можно узнать — пушки на прямой наводке. В любом случае видно будет: кто удирает, а кто гонится. Не волнуйтесь, товарищ генерал, не первый бой, разберемся. Самое страшное — танки, но танков здесь нет.
После суда над поварихами Эльзу стали бояться. Это шло на пользу делу, но отдаляло ее от людей. Она все больше замыкалась в своем одиночестве. Именно тогда она приобрела маску холодной надменности, словно говоря всем своим видом: «Вы меня не любите, а мне плевать!»
От них постоянно исходило счастье, окружающие это сразу чувствовали. Саломатин как-то приехал по делу, но, глянув на молодых, засобирался обратно. Крайнев остановил.
— Бюхнер! — отозвался гость. — Давно с фронта?
Лиза вспыхнула, схватила руку Крайнева и прижала к губам. Когда она убежала, Крайнев вздохнул и взял под уздцы коня. Заставив его пятиться, он вытолкал телегу на улицу. Закрывая ворота, увидел Клауса: тот бежал в сортир, держа хлеб, накрытый ломтем ветчины. Крайнев видел, как немец спускает штаны, устраивается над очком, все так же продолжая сжимать в руке бутерброд. Покачав головой, Крайнев сел в телегу и слегка ударил вожжой по крупу лошади. На ближайшем повороте он свернул направо, затем налево, пока не выехал на окраину. Здесь он остановился у небольшого домика с облупившимися наличниками на окнах и постучал в стекло кнутовищем.
— Не забывайте про русские бомбардировщики! Война. Рано или поздно они долетят до вашего склада, и тогда можно списать все.