Улица большой деревни кончилась нескоро, но уполномоченный не проронил ни слова, даже не смотрел в сторону Саломатина. Они въехали в лес и зарысили по пыльной дороге. Копыта лошадей вязли в мягком песке, всадники двигались почти бесшумно. Дорога петляла, по обеим сторонам стояли высокие сосны с обожженными до коричневого цвета стволами. Пахло разогретой смолой, вокруг было тихо и жарко. Из упрямства Саломатин застегнул на крыльце ворот гимнастерки, пришлось ослабить его на одну пуговицу, затем — на вторую. Но пот все равно орошал лоб, Саломатину приходилось то и дело смахивать его ладонью. Уполномоченный ехал спокойно. В этот раз он был одет просто: в полотняную рубаху и такие же порты, заправленные в сапоги. Рубаху перекрещивала командирская портупея, на ремне чернели два кожаных подсумка, судя по тому, как оттягивали ремень, — полные. Короткий кавалерийский карабин уполномоченный забросил за спину. Саломатин невольно подумал, что в прежние времена ему не составило бы труда разоружить прихвостня, но сейчас он слишком слаб для этого. Врач права…