От воровства и жульничества (кое-кто из наших предшественников сходил уже и по этой дорожке) мы сразу отказались, а значит, надо думать о каких-то честных путях заработка. Жакоб предложил сразу пойти к старосте: мол, староста всегда знает о том, что кому из селян потребно.
— Я сюда пришел учиться, мастер, — пожав плечами, произнес я, — а не личную жизнь устраивать.
— Увы, — решил все-таки поприбедняться я. — Реки видел, у нас в Лесном краю их много.
Она поскользнулась и непременно свалилась бы в лужу, если бы я не успел ее поймать.
— В чем подспорьем? — Меня замутило, я неотрывно смотрел на лезвие кинжала, где огонь растерял синеву, сменив ее на ярко-желтый цвет.
Моя очередь идти добывать еду наступила только через полторы недели. В то утро Ворон показал пальцем сначала на Аманду, потом на Анри Фюнца, на простолюдинов Жакоба и Ромула, и уже после, поразмыслив, на меня.