– Напрасно ты ушел, – сказал он. – Володька переживает.
Тим рассмеялся и отточенным движением свернул шею коньячной фляжке.
Отец застыл. Тим сидел рядом, глядя перед собой, целиком размазавшись по черному защитному слою на ауре Сергея Костенко. «Что будет, когда я эту штуку пробью? Взрыв?» Недавнее известие об отчислении с факультета вызвало в доме такой ураган, при одном воспоминании о котором Тим до сих пор инстинктивно вбирал голову в плечи. Из отца тогда полетели экзотические черные шарики, мелкие, но весьма болезненные. До сих пор, как Тим ни «щелкал», разобраться в энергетике отца он не мог. Одна большая черная хреновина. Врожденная энергетическая аномалия, скорее всего. И то, что сын такого человека вырос экстрасенсом и стал активным биоэнергетиком, Тим считал закономерным. Но благодарить отца вслух не спешил. Одного полного курса лечения от повышенной нервной возбудимости сынуле хватило за глаза и за уши еще в подростковом возрасте.
– Пометили меня, гады… – пробормотал он. – Все, господа-товарищи, брэйк. Тайм-аут. Отпуск за свой счет. Вот прямо сейчас заявление и напишем…
– Привет, красавица! – Тим поймал себя на том, что невольно включил игривую и двусмысленную интонацию.
– То есть?!. – спросил Полковник встревоженно.