Молодой полицай встрепенулся и вытянулся у бруствера из мешков с песком.
На раскрытой ладони дядьки лежала белая таблетка. «Что это?» — хотел спросить комбат, но промолчал. Какая разница, что? Он положил таблетку на сухой язык, запил из кружки. И только затем ощутил вкус — в кружке было молоко! Прохладное, свежее, вкусное… Он жадно допил и стал жевать хлеб. Мякиш был тоже свежим — хлеб испекли утром. Он не заметил, как съел все — до последней крошки. Хмурый дядька сунул ему второй ломоть, в другую руку дал полную кружку. Саломатин доедал, когда рядом очутился Артименя.
— Интендант! — сплюнул жандарм. — Пятьдесят марок для него не дорого! Слегка царапнуло осколком — и месяц отпуска! Клопов он боится! Видел бы ты настоящих русских диверсантов, неженка!..
— Скажите, чтоб выпустили меня из города, — попросил Крайнев. — Только возьму коня.
— Ты не смейся! — обиделся Романчук. — В Торфяной Завод поедет только наш командир, знаю. Но могли бы и нам поднести.
— Я никогда не доверял вам, — сказал Краузе. — Я знаю ваше звание — интендант третьего ранга, что соответствует немецкому гауптману. Мы с вами враги, но офицеры. У нас есть понятие о чести. Почему не выполнить последнюю просьбу умирающего?