От Вадима, который смотрел на меня с голодом и вожделением, не осталось и следа. Между нами выросла стена такой толщины и величины, что я не могла через нее пробиться. Он не ел то, что я приносила – питался только из столовой. Он со мной не разговаривал и предпочитал делать вид, что я вообще не существую. Едва я входила в палату, он отворачивал голову к стене. Антон Юрьевич сказал, что Вадим интересовался стоимостью операции и точной суммой расходов на больницу.