– Я сам, – рыкнул, когда я попробовала поднести ложку ко рту, – сам, я сказал!
Я провела большими пальцами по его заросшему щетиной лицу.
– Завтра Антон Юрьевич, наш хирург, будет здесь с утра – поговорите с ним, может, он и согласится.
– Какая разница? Мне надо. Я заплачу. Хорошо заплачу, если подождете меня.
Пока варился суп, позвонила Тасе и спросила фамилию Вадима. Записала в блокнот вместе с именем Василька. Не узнала только – сколько малышу лет сейчас. Ничего, я все узнаю позже. Коты терлись о мои ноги, а я так и стояла посреди кухни, не зная, что мне теперь делать и за что хвататься. Моя скучная и серая жизнь, как сказал Вадим, вдруг не просто перевернулась с ног на голову, она вдруг взорвалась и мутировала в нечто совершенно иное, как и я сама. Я почему-то начала казаться себе совершенно другим человеком.
Меня затошнило. Я вскочила со стула и отошла к окну, оперлась на подоконник. Почему я? Почему мне это все говорится? Я ведь и не знаю его почти... он дочь у меня забрал, он...О, господи!