– Домой иди, помойся, поешь и поспи. Потом поговорим обо всем.
– Ну не знаю. Я попробую, но, если че не понравится – уезжаю.
Он смотрел на меня снизу вверх диким взглядом, как никогда раньше до этого. Взглядом, от которого бешено колотилось о ребра сердце, и казалось, что еще ни один мужчина никогда так не смотрел на меня. Лежит поверх покрывала в футболке и спортивных штанах, костяшки пальцев сбиты до крови, а на стене вмятины от его кулаков. В груди драть начинает, когда думаю, на что он хотел себя обречь, разыгрывая передо мной свои идиотские спектакли.
Я несколько раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Его пальцы нервно сжимались и разжимались. Мы оба старались успокоиться. Я, чтоб не сказать лишнего и ненужного, а он... он, наверное, чтоб не заистерить. Я вообще с трудом могла представить – в каком состоянии сейчас Вадим.
– Мам, как человек может быть биологическим мусором? Это же человек.
– Зачеем? – крикнула я, – зачем вы мне что-то писали?