— Могли. Надо было сделать ряд шагов для того, чтобы вообще этой темы не существовало. В тот момент единственным легитимно избранным руководителем страны был один человек — Александр Турчинов. Он был спикером парламента. Надо было вести переговоры и с российской стороной — проявить чудеса дипломатии. Надо было не делать резких шагов в отношении русского языка, а мы помним, как был отменен закон Кивалова — Колесниченко. Были сделаны какие-то заявления в парламенте, которые не имели под собой никакого практического смысла. Все были обуяны какой-то эйфорией и думали, что так все пойдет дальше. То, что не было сделано ничего для того, чтобы Крым остался в Украине, — это совершенно очевидно. Я тогда давал интервью газете «День» и сказал, что нужно сделать: надо подтвердить исполнение Харьковских соглашений уже при смене власти, подтвердить внеблоковый статус Украины, подтвердить статус русского языка как регионального и, возможно, дать дополнительные полномочия Крымскому парламенту и крымской власти. Там шел разговор, что, может быть, вернуться к Конституции 94-го года и невмешательство киевской центральной власти в гуманитарную политику в Крыму. Это могло успокоить ситуацию. Нужно было дать понять, что не будут касаться русского языка, не будут диктовать, каких героев любить, какие праздники праздновать и в какую церковь ходить. Дать свободу в гуманитарной сфере. И Крым — в составе Украины. Но этого ничего сделано не было. В тот момент, может быть, это было и сложно сделать, но надо было делать эти шаги.