— 29 августа мы уже знали, что Иловайск нам не удержать, и ждали команды к отходу. Потом командиры приказали выдвигаться. Нас окружили российские «отпускники» — регулярные части РФ. Во втором эшелоне окружения были местные сепаратисты из ДНР. Но россияне вроде как пообещали, что нам дадут «зеленый коридор» при отходе из Иловайска. Мы погрузили боекомплект в машины и выдвинулись первой колонной по узкой дороге. Ехали кто на чем — тяжелой техники практически не было. Проехали первые пару километров, и тут по нам открыли шквальную стрельбу из всех стволов: минометы, артиллерия… Танками по нам лупили, а пулеметами добивали тех, кто уцелел после прямых попаданий снарядов. В первые же минуты прямыми попаданиями было разбито вдребезги несколько грузовиков и БМП. Те, кто в них ехал, были разорваны в клочья! Кто-то побежал в посадку, кто-то залег возле дороги. Многие бежали в поля, потому что на дороге все горело… И потом нарвались в полях на мины, которые установили сепары. Там тоже много полегло. Лишь нескольким машинам удалось прорваться. В общем, при выходе из Иловайска нам устроили настоящую мясорубку: основная часть погибла именно при выходе из окружения! На дороге лежали клочья тел погибших. Собирать их не было времени — дорога полностью простреливалась. Это была кошмарная мясорубка. Для тех, кто в нас стрелял, мы были отличной мишенью: засада на нас была устроена очень профессионально. Нас расстреливали, как в тире…