Опять двадцать пять! Подружка вот уже второй курс страдает по Мартынову-Мальвину, а мне терпи!
Компания исчезла из виду, и мы снова остались одни. Я виновато поправила пряди у виска, поднимая лицо к парню.
Но кажется, мне не поверили. Мужчина как положено отчитал сына, все время косясь на мой живот (на то место, где он был спрятан под столом). А потом и вовсе стал глуповато и загадочно улыбаться. А все потому что Сокол молчал. Один раз сказал нет, и затих, как будто этого хватило!
— Анфиса, — сказала и зачем-то добавила: — Чижик!
Сокольский не рассмеялся, и не ответил. Молча отвернулся к дороге и продолжил себе рулить. А я задумалась: хм, может я затронула что-то личное и колючее? Глубоко спрятанное? Папа-то у него есть, почти мачеха — тоже. Не хватает родительницы, но, кажется, спрашивать сейчас о ней — не самый удачный момент.
На этот раз мы не пошли в кино. Увидев игровой зал с настольными играми и напольными автоматами, Сокольский уверенно подвел меня к столам и купил время за одним из них.