Мы вбегаем в магазин и останавливаемся, разинув рты.
Мышцы напряглись. Взгляд уперся в виски, разбавленное колой и льдом.
Макс, проследив за моим взглядом, нахмурился.
Все-то он знает. И правда — кто? Пожалуй, на это и ответить нечего.
— Все хорошо, сын. Отголоски сердечной болезни. Сейчас выпью воды и полегчает.
Я разулся, снял куртку и вошел в комнату. Чиж уже спала на матрасе. Свет мягко падал на свернутую клубком девчонку, и вдруг подумалось, как быстро она освоилась в чужой квартире. Как будто уже жила здесь. Так почему меня это факт не задевает? Где знакомое раздражение при виде ночных гостей? Сколько раз я сам взашей выгонял своих приятелей, желая остаться один? Неужели все дело в чертовой Илонке?