Кормушка в двери камеры неожиданно открылась.
Прямо перед капсулой, чернела воронка, именно туда мы так жестко воткнулись, а вокруг… вокруг, на сколько хватало взгляда, простирались наваленные как попало каменные глыбы, разного размера и формы, перемежающиеся густыми зарослями деревьев и кустарника. Над землей стояло легкое марево похожее на туман или болотные испарения.
– Я не гадал, я сразу тебе сказал… – буркнул Тамеркулов и стал натягивать высокие унты.
– М-да… – только это и смог я сказать в ответ на Пашкины слова. – Охренеть…
М-да… а Рудик уже давно сломался. С тех самых пор, как на него натравили трех здоровенных овчарок в Заксенхаузене. Еле выжил парень… Да и не мудрено. Да и я сломался – но только в другую сторону. С тех самых пор, как сам попал в плен. Хотя по большому счету меня можно назвать везунчиком… Или наоборот?
– Бросаешь значит, – сделала вывод Катарина.