Думать не приходилось и я изображая из себя бульдозер попер напролом, таща за собой Пашку. Узкий извилистый ход неожиданно расширился, а потом плавно перешел в небольшую пещерку. Луч фонаря высветил груду слежавшейся травы, в нос шибануло ядреным звериным запахом…
Золотисто – смуглая кожа, кажется присыпанной золотой пылью, переливающейся искрами в мягком свете светильников. Косая юбочка из пятнистого меха, едва прикрывает идеальной формы бедра. На щиколотках невероятно длинных ног, несколько браслетов из блестящих камушков. Большая, зрелая и невероятно красивая грудь едва прикрыта, кольцами роскошных аспидно-черных волос, стянутых на лбу причудливой диадемой. Все… больше на ней ничего нет. И это Оака. Та самая аборигенка перемолвившаяся парой слов с Катариной.
И я доказал… и доказывал почти до самого утра, все-таки в процессе выдавив из противных девчонок крупинки информации. Это они так развлекались, выдавая ее по ложке в час. Но я не злюсь. Они компенсировали…
Молоденький унтерштурмфюрер молодецки подскочил к машине, отдал честь шведке, потом услужливо открыл дверцу.
Получили кучу ЦУ от Селиванова, успешно отбоярились от медицинской сумки, которую пыталась всучить подпрапорщик Головач – типа а вдруг кто там еще живой и отвалили. Никаких вдруг – я реалист. А нам и своих аптечек хватит. Ну и вооружились конечно до зубов. Мой автомат, Пашкин пулемет – да по РПГ «Дятел» – его трофейный аналог решили не трогать. Мало ли чего. Да еще малость по мелочам. Пистолетик-пулеметик с боезапасом я тоже прихватил. Сунул в багажник снегохода. На всякий случай…
– Не… ну это шрамы и ежу понятно… Зверюга подрала… – обнадежил я себя в голос и осекся.