– Да Алекс… Я думаю она говорит правду, – подтвердила Катарина. – Она за тебя, со мной, драться полезла.
– Да вот же! – завопил радостно Синицын и выскочил из-за руля. – Ого-го… Мы идем… Потерпите немного… Ну что же ты Леший?… Идем…
– Нас будут использовать как осеменителей.
Я со злость брякнул микрофоном о держатель. Почему это я скотина? Что-то много дам мне раньше об этом говорили и вот: продолжают говорить. Тынденция, однако. Кстати, первой высказалась Алька Курицына, моя первая женщина и сокурсница по совместительству… Так прямо и сказала, когда я отказался остаться в университете из-за нее. Причем, слово в слово с Катариной…
– Фрау гауптштурмфюрерин, но у меня же не санаторий, – попробовал возразить комендант лагеря. – Я и так отобрал для вас самые лучшие образцы.
Яркая, ослепительная вспышка, горячая волна, ощущение необычайной легкости и непонятной прозрачности своего тела. Потом все померкло…