– Да, однозначно. А теперь сиди здесь и тихо…
И повела нас по боковому коридору, куда-то мимо демонстрационного зала, где я успел заметить какого-то бородатого мужика в белом балахоне, вокруг которого порхало стараясь всячески услужить, несколько работников магазина.
«…Ни высокая порода, ни полученные пред неприятелем раны, не дают право быть пожалованным сим орденом: но дается оный тем, кои не только должность свою исправляли во всем по присяге, чести и долгу своему, но сверх того отличили еще себя особливым каким мужественным поступком, или подали мудрые, и для Нашей воинской службы полезные советы… Сей орден никогда не снимать: ибо заслугами оный приобретается…»
И писали. Много писали. Товарищи инквизиторы – не смотря на свое идиотское и насквозь театральное поведение, оказались твердыми профессионалами – въедливыми и педантичными. Обговаривалось каждое действие, каждое слово. Не обошлось и без пиндюлины. Я вживаясь в образ, несколько раз упирался рогом…
– Я тебя люблю Кати… – шепнул я ей на ушко.
Старицкий ухмыльнулся, взял со стола стопочку бланков и кивнул на сидящего в сторонке особиста.