— Это ты стрелял?! — не обращая внимания на слова полицейского, почти выкрикнул усатый.
Карат поморщился, лезвие добралось до плеча и чувствительно прошлось по его пальцам. Но хватку не ослабил, жертва все еще трепыхалась, причем с нечеловеческой силой. И пыталась вырваться. А то, что обрез держала за конец рукояти, сыграло роковую роль — до спусковых крючков не позволяли дотянуться.
По ходу движения убедился, что чернота абсолютно необитаема. Ни птицы, ни бабочки — ничего не заметил. Яд там, или что-то другое, но жизнь такие места игнорирует.
— Да может и не бросил, но слышал я, что недавно он нарвался по крупному. Потерял весь товар, голый и босой остался.
— Да это мой такой ядреный, простецкий, есть и ничего на вкус. Народ на коньяке его бодяжит, с корицей или мускатом, химичит чего-то, и чуть ли не лимонад получается. Но как по мне, все это порнография с постыдными извращениями. Правильные ребята должны лакать его именно в таком вот четком виде, — Шуст указал на фляжку.