– Осознал?! – задал Тим вопрос, с которым в сто пятнадцатом артполку «дедушки» частенько обращались к молодым бойцам.
Тим медленно прикрыл дверь, не отрывая взгляда от отцовского гостя. Перед ним сидел в мягкой расслабленной позе, уютно сложив руки на коленях, самый мощный сенс, какого только Тиму доводилось видеть в жизни. И его лицо показалось Тиму удивительно знакомым.
– Кажется, я кончила, – сказала Марианна, прислушиваясь к ощущениям и машинально оглаживая грудь.
– Тимочка… Прости меня, пожалуйста… Я ничего с собой не могла поделать. Ты меня так расстроил…
Под такие мысли полбутылки уговорилось мгновенно.
Лапшин опять подпрыгнул, затравленно озираясь.