— Я чуть язык об зубы не стер, пытался им втолковать, что они вляпались по полной.
Да будь у него хоть малейшая возможность, он бы этого Юпитера взасос поцеловал. Да он на что угодно готов пойти ради одного взгляда, ради снятой маски, ради мимолетного прикосновения. Вот только все это влажные мечты, он заперт в каменном мешке и выбраться не может. У него нет умения, которое демонстрировал Жало. Он не способен дотянуться до замка одной лишь силой воли и провернуть механизм.
Карат осекся — уши уловили звук приближающегося мотора.
Мина не такая уж и тяжелая, но неведомые конструкторы не все предусмотрели. А именно — ее совершенно не приспособили для переноски. Двумя руками тащить еще куда ни шло, но сейчас одна занята обрезом, повесить его на плечо нет возможности, за пояс тоже не заткнешь, потому как Карат в этот переплет попал прямо из постели, из одежды на нем в тот момент оставались лишь трусы. С убитого килдинга стащил кроссовки, маловатые по размеру, зато не бродить босиком; куртку тоже взял, не побрезговав кровью, но ее карманы не подходят для хранения громоздкого оружия. Штаны брать не стал, они изгажены не только в крови, так что вид у него несолидный. Можно, конечно, пробраться в дом Хмура за своим барахлом, но это лишние передвижения, лишний риск нарваться на поисковую команду.
— Я тебе помогаю, а ты мне. То есть идем вместе.
И вот теперь вторая машина, а может и третья с четвертой, подъезжают к месту катастрофы. У них, само собой, возникнет немало вопросов к единственному выжившему, а разговаривать с этой неприятной публикой Карату не хотелось.