— Принимается, сударь Дим. Вернемся к этому разговору позже, — понимающе кивнул рыцарь. — А пока отдадим должное кулинарному таланту Гилда, а?
— Можно сказать и так, — кивнул я в ответ. — Я воспитан в духе свободных ходоков, ваше сиятельство, а это сообщество не терпит многочисленного начальства и ни во что не ставит субординацию. Для меня служба в легионах или даже гвардии будет мукой.
— И что с тобой произошло, сосед? — почувствовав, что я выполз из той дыры, куда он меня затолкал во время исповеди, спросил носитель. — Откуда это дурацкое желание поговорить с протопресвитером?
— Разумеется, свободна, — усмехнулся белобрысый хозяин постоялого двора и, потеребив аккуратную бородку-эспаньолку, насмешливо закончил: — Это только ты у нас такой резвый, что возвращаешься с выхода, когда большинство ходоков только начинают к нему готовиться. Держи свой ключ, торопыга.
— Ты — параноик, знаешь? — заключил Дим, когда я поделился с ним своими мыслями.
Дальнейшее было делом техники. Снимать на «дневник» книжные развороты и карты умеет любой обладающий прозвищем ходок Ленбурга, тем более что сопровождавший Дима комтур, кажется, даже не понял, что именно проделал мой носитель. Деревня!