Укрепленный специально ради таких случаев арбалет натужно скрипел от моих движений, ставших под влиянием эликсиров деда слишком быстрыми и резкими, но справлялся со своей работой. Освященные в Ленбургском Доме болты с жалами из хладного железа один за другим врезались в тела тварей и взрывались, вырывая из них огромные куски. Одного такого выстрела хватало, чтобы уложить искаженного на месте. Да, это не жвальни, похлипче будут!
— Что вы, ни в коей мере, иначе я и не стал бы упоминать о том разговоре, — отмахнулся церковник. — Его преосвященство настаивал, что вы совершенно не похожи на молодых дворян, ищущих приключений или подвигов, и я рад убедиться в его правоте.
— Заткнись, убогий! Тебя даже святые отцы за полноценную нежить не посчитали! Мелкотравчатый и есть! — Каюсь, не удержал языка за зубами. И этот… пакостник потусторонний тут же ответил выстрелом боли в висок. У-у, гаденыш!
Утро уже не казалось таким хорошим, как несколько минут назад. И ведь даже в шатер к Энне не вернешься за порцией хорошего настроения. Более того, боюсь, только увидев ее, я вспомню о соседе, и… Тьма! Да что ты будешь делать?
Честно говоря, когда мы приобретали лошадь для моего теперь уже вассала, первым условием была выносливость. Все же не всякий конь сможет целый день нести на себе такого здоровяка, а вот скорости как качества я даже не рассматривал. Легион все равно движется со скоростью пешего, а в разведке Пустошей лошади и вовсе ни к чему… Но сейчас даже мой Черныш косился на коня Гилда с изрядным удивлением в огненных очах. Да, думаю, и сам ломовик никогда не думал, что способен развить такую скорость, и тем не менее послушно перебирал огромными копытами и нес своего седока к цели.
— Почему? — поинтересовался я, устроившись за столом и кивком поблагодарив хозяйку дома за наполненную горячей и духовитой похлебкой тарелку, поставленную ею передо мной.