— Только в теплую камеру его посадите. А то… — королева всхлипнула. — Простудится… И носочки ему теплые дайте! И одеяло…
— Я постоянно ходила в одной и той же одежде. Когда одежда порвалась, я перестала выходить из дома. Представляешь, в чем пришла, в том и целыми днями и ходишь! Он заставлял меня работать… Как заставлял… Просил помочь… Я должна была каждый день с шести до семи сидеть и считать камни, которые за день сделали подмастерья, и записывать результаты в книгу учета. А еще должна проверять, есть ли на них какие-нибудь явные дефекты… Трещины, например… — Катя чавкнула жвачкой и снова принялась наматывать шифоновую юбку на палец.
Где-то повеял теплый ветерок. Эльф пожал плечами, мол, показалось. И пошел дальше по своим эльфийским делам. Я на всякий случай протянула «глазунье» анкету, которую Мира наскоро заполнила, поглядывая на часы.
— А почему ты сегодня без лютни? Ты же с ней никогда не расстаешься! — жалобно проскулила принцесса. Подозреваю, что я — новая ступень в эволюции любителей акустики санузла, поэтому моюсь исключительно со своей балалайкой, аккомпанируя себе прямо под душем. Балалайку, между прочим, я намыливаю отдельно. — Ты что, не будешь мне петь? Неужели ты ничего не сочинил в честь моего дня рождения?
Он подлетел к ней, поймал ее и сжал хрупкую фигурку в своих объятиях, задыхаясь и целуя. С ней он был не так многословен, как со мной. Эльф молча прижимал ее к себе, исступленно гладя и целуя. Через мгновение он осторожно поднял любимую на руки, снова запрокидывая голову и глядя на звезды. Я видела, как его грудь дергается, как он судорожно глотает воздух, задыхаясь от радости, надежды и чуда.
— Душа моя смотрит на меня так, словно раздевает… Осталось выяснить, с какой целью? — лучезарно улыбнулся Иери, осторожно поигрывая ложечкой в вазоне с вареньем и глядя на мой голый мускулистый торс с волосатыми подмышками.