«Это лишняя деталь, ее выбросить не жаль!» — пропел песец, когда я рассматривала какую-то шестеренку, прикидывая, к чему бы ее примостить.
Фильмы и книжки про любовь к оборотню, где мохнатик выставлен просто душкой, раздираемой своей звериной сущностью и совестью, страдальцем от любви и блох, теперь меня сильно огорчали. И ведь обидно, что стоило героиням погладить в стратегический верном месте свирепого волка, как чудовище, держащее в страхе округу, мигом превращалось в отличный коврик для очаровательных ножек.
Я сидела и думала, суждено ли Оносику вырасти и стать Оносом. Мой телефон снова мигал в руке, заставляя меня заметно нервничать. Он не просил, не умолял, он нагло требовал, чтобы я тотчас же все бросила и взяла трубку. Так может звонить только мама, купившая отбивные, а после двух пропущенных, твердо решив, что они сделаны из тебя, или…
— Обычно я предпочитаю лук, — спокойно заметила я, снова погладив вожака по волосам, едва продирая пальцы сквозь его спутанную гриву.
То, что рыцарь был бабником, стало понятно лишь потому, что у него были дама сердца, дама печени, дама легких, дама правой почки, дама левой почки и дама мозга! Дама пищевода и дама пищевывода были еще не найдены, но за рыцарем не заржавеет!
Иери молча наколол на вилку корнишон, понес его в сторону блюдца с чем-то красненьким и скушал. Я быстро осмотрела свою порцию. Так… Тут сразу и десерт принесли… Я медленно наколола огурчик и окунула его в точно такую же вазу, а потом понесла ко рту. Прожевать мне это не удалось. Варенье с соленым огурцом активировало режим поиска салфетки. Я украдкой, пока никто не видит, выплюнула это убийственное сочетание, пытаясь заесть его чем-то съедобным и менее экстравагантным.