Иери вышел, и через пять минут перед нами стояли девушки в одинаковой одежде. Меня накормили и увели в какую-то белую комнату с огромной купальней, где помогли раздеться.
«И кто у нас в черном ящике? Я предлагаю вам десять тысяч рублей, и мы не открываем ящик! — песец подсунул хвост себе под нос на манер усов. — Двадцать тысяч рублей, и ящик уносят обратно! Послушайте, я предлагаю двадцать тысяч! Это, считай, ваша зарплата! А вдруг там дырка от бублика?»
«Обратите внимание на эту картину. Слепая холопка просит милости у барыни. Посмотрите, сколько страдания на лице холопки. Именно она является ключевой фигурой этой картины! Обратите внимание, как мрачнеет лицо барыни! Художник нарисовал ей синие брови, чтобы подчеркнуть ее недовольное выражение лица! Пройдемте, господа, дальше!» — песец вовсю разыгрывал экскурсовода, по памяти воспроизводя лицо «невесты».
— Ты чего-то боишься? — принц склонил голову набок, так, что его волосы красивым каскадом упали с плеча. Он стоял надо мной в белоснежном костюме, красивый, словно сошедший со страниц волшебной сказки. Сумрак, крадучись, проникал в комнату, занавески шевелились на сквозняке…
— Я жду! — воскликнула принцесса, шмыгнув пятачком. — Читай свои стихи про меня!
Ко мне шли толпы страждущих с однотипными вопросами. И так до самого вечера. Когда очередь к психотерапевту рассосалась, кто-то подошел к клетке.