Тишина что-то затянулась. Нехороший знак.
— Ну вот, теперь мне придется утешать мои любимые души, — нас обняли и стали успокаивать. И мы тоже обняли и начали успокаиваться.
— А кто тебе сказал, душа моя, что мы останавливаемся? — я поймала сбившееся дыхание возле своих губ. Вот что он делает? Зачем? Я положила руки на чужие плечи, понимая, что никак не могу выровнять дыхание и пульс.
— А можно зажечь еще свечей? Можно? Я прошу… Просто не надо темноты… — взволнованно ответила я, следя глазами за занавеской. Когда темнеет — это нехорошо. Совсем нехорошо…
Чудовище сидело и улыбалось мне, а потом обняло меня сзади, положив голову мне на плечо, положило свою руку поверх моей руки с пером и стало ме-е-е-едленно рисовать карту, тихо давая разъяснения.
Я сделала вид, что слегка обиделась, поэтому, виляя бедрами по немыслимой амплитуде, направилась к двери.