— Но ведь земли принадлежат мессиру Форстеру, а он присягал короне, его мать — южанка…
Но глупо было рассчитывать на деликатность «этого гроу». Форстер, конечно, всё заметил. Более того, он сделал то, от чего Габриэль едва не провалилась сквозь нагретый солнцем гравий дорожки — взял её руку и поцеловал, так неторопливо и церемонно, словно она была королевской особой. И, конечно, сделал он это специально, чтобы её унизить.
— Где мессир Форстер? — спросила Габриэль без предисловий.
— Если ты ненавидишь меня, то зачем спасала? Зачем? — воскликнул он. — Элья!
Ей стало невыносимо стыдно от воспоминаний о прошлом вечере.
Корнелли ждал её там же, где они виделись впервые — у дороги на окраине Эрнино. И сегодня он выглядел гораздо лучше, чем в прошлый раз — новая форма была с иголочки, отглаженной и чистой, и сидела на нём прекрасно. Он учтиво поклонился, церемонно поцеловал руку Габриэль, и улыбка его была такой искренней и радостной, что у неё даже на душе потеплело.