Синьор Грассо посмотрел на друга, на складку, что залегла у того меж бровей и подумал — ничего у них не получится. Ненависть, что тлеет в душе этого человека, всё ещё очень сильна, а гордость и упрямство, которыми всегда обладал Форстер, не дадут ему быть гибким. Не сможет он врасти в местное общество так, чтобы это общество не заметило в нём глубоко скрытого презрения.
— Ты не хочешь, чтобы я рассказала, сбудется ли то, чего ты ждёшь? — спросила гадалка, чуть качнув серьгами.
— Вы хорошо танцуете, Элья, — произнес Форстер, наклонившись к её уху, когда они проходили первый круг, — вы, как лепесток, такая же невесомая и лёгкая. Как лепесток… розы…
— Не бойтесь, — мягко произнёс Форстер, — и извините, я, и правда, был резок. Но вы у меня в гостях и такое происшествие… Поверьте — я найду того, кто это сделал…
— Да, Александр! — воскликнул синьор Миранди. — Это у неё от матери. Моя Джулия прекрасно танцевала. Я впервые увидел её именно на балу, и сразу же влюбился! Представьте, что мне понадобилось целых два года, чтобы добиться её согласия.
…И почему он так смотрит на неё? Пречистая Дева! Ну, ведь она же не собиралась ему грубить!