— Винс, прекрати. Ты всё неправильно понимаешь, — оборвал его Форстер, оборачиваясь.
Но с другой стороны, всё это почему-то показалось ей ужасно забавным, и она едва сдержала улыбку.
— Обо мне? — удивилась Габриэль. — С какой стати?
— Я дам вам самую смирную лошадь, синьорина Миранди. Я сам поведу её, если хотите. Если хотите, я дам вам и дамское седло, — его голос стал обычным, и даже каким-то сухим, — и мы не будем стрелять из ружья, если вам это не нравится — рассматривайте нашу поездку просто как прогулку…
— Да вы же вся горите, синьорина Габриэль! — воскликнула служанка. — Говорила я вам: не сидите на ветру!
Она присела на кровать, не зная, что делать дальше. Хотелось пойти и поговорить с отцом обо всём начистоту. Но она понимала, что мысли синьора Миранди сейчас заняты бивнями, кинжалами, легендами о красноглазых волках, чем угодно, только не её проблемами. И он даже слушать её не станет, а этот треклятый гроу снова подсунет ему что-нибудь интересное. Отец ведь как ребёнок! Как те туземцы в Бурдасе, над которыми он сам же и смеялся, что при виде стеклянных бус, готовы отдать всё самое ценное. Вот и он за кривой кинжал или кусок кости готов будет простить этому гроу что угодно.