Всё, что касалось всевозможных выдумок, обычно отдавалось на откуп Габриэль.
— После того, как вы сказали, что южанки неспособны на это в принципе, — тихо ответила Габриэль, не поднимая взгляд от чашки, которую сжимала руками изо всех сил, чтобы не выдать дрожь в пальцах — а ещё они не способны ездить на лошади по-мужски и считать овец.
Мысли заметались пойманной птицей — если он узнает о том, где она живёт, то узнает и Фредерик, и капитан Моррит, и … и вся Алерта!
— Ну, мы же только узнаем, где он стоит, а уж потом можно будет и зайти, — понизив голос, ответила Франческа, — не хочу ходить среди кастрюль и сковородок с рыбой — или ты мечтаешь пропахнуть жареным луком и посадить на платье масляное пятно?
А когда они снова тронулись в путь, Габриэль внезапно оглянулась на тёмную полосу леса, что начинался у подножья Трезубца. И снова показалось, что кто-то смотрит ей в спину. Этот взгляд, почти осязаемый, скользнул меж лопаток ледяным ужом, заставив её поёжиться, настолько неприятным было это ощущение. Она вглядывалась в вереницу тёмных елей, но так ничего и не смогла увидеть.
— Когда вы отстаиваете свою точку зрения, вы становитесь невероятно очаровательны, Элья! — лукаво ответил он. — Вы даже не представляете насколько…