Это стало последней каплей. Самым болезненным ударом по её самолюбию, потому что…
— Синьор Миранди, с моей стороны как-то невежливо, я ведь обещал Габриэль посмотреть её сад, а мы всё говорим о кинжалах и ружьях, — внезапно произнёс Форстер, — вы будете не против, если ваша дочь покажет мне предмет своей гордости, а затем мы продолжим нашу беседу?
— Струшу? Даже не надейтесь! — она встала и подала в ответ свою. — Юг против севера, мессир Форстер!
— Что? — Габриэль чуть не задохнулась от этой наглости. — Да как вы… Да кто дал вам такое право!
Она не спеша шла обратно, разглядывая Волхард, и думала почему-то совсем не о капитане Корнелли и своей кузине, а о том, что узнала о Форстере.
И руки уже не слушались её — отпуская полы рубашки, сами скользнули вверх, обвивая его шею, и пальцы коснулись его кожи осторожно, и гладили несмело… она привстала на цыпочки, даже не зная зачем… наверное затем, чтобы быть ещё ближе к нему, просто сама она этого даже не осознавала.