— Спасибо, — рассеянно ответила Габриэль, а затем спросила с тревогой. — Но… скажите, получается здесь, в окрестностях Волхарда, тоже опасно? Даже днём?
Когда он, наконец, сделал Фрзн предложение, Габриэль ни секунды не сомневалась, что кузина его примет, и что советы в этом деле ей совсем не нужны. Она радовалась за нее, но в то же время ей было грустно, потому что в ее жизни, к сожалению, вряд ли произойдет что-то подобное. И когда Франческа, выплеснув все эмоции, уехала, Габриэль поднялась наверх и долго сидела у окна, бессмысленно глядя на дорогу, и на вывеску кофейни в доме напротив.
Он смотрел на озеро и молчал некоторое время, а Габриэль едва дышала, боясь спугнуть эту, такую необычную для Форстера, откровенность.
Услышав это имя, Габриэль поинтересовалась, при чем здесь Форстер и синьор Миранди рассказал, как ещё осенью, на свадьбе Таливерда, мессир Форстер дал ему несколько советов по поводу вложения денег. И что, как оказалось, он был прав и скоро они разбогатеют.
Это было как пощечина. И Габриэль захотелось ударить в ответ. Причем не только словесно. Впервые в жизни ей захотелось ударить человека по лицу, стереть с него эту циничную самодовольную ухмылку и всесильную уверенность в его овечьем могуществе. Сказать ему что-то такое, чтобы ему было больно, но как назло, на ум не приходило ничего остроумного и колкого.