— Да. По большей части. Хотя… кому-то и на руку, — криво усмехнулся капитан, — Форстер вон своего не упустил — теперь ему есть где пасти своих овец. А, может, оно и к лучшему: глядя на этого выскочку, некоторые покладистые кланы взялись за ум и тоже стали заниматься овцами. Даже решили создавать какой-то свой торговый союз: говорят, Форстер этой зимой вёл переговоры с герцогом Таливерда. Видите, синьорина Миранди, мы несём этим дикарям цивилизацию. Но, как и всегда с дикарями, им, конечно, это не нравится. Они предпочитают молиться своим идолам, трубить в рог, бегать с ружьями по лесам и убивать наших солдат.
— Держите, синьорина Миранди, — Натан дал рюмку и ей.
Она зашагала в сторону моста и подумала вдруг, что это и правда становится странно: за всё время, что она живёт в Волхарде, от Франчески пришло только одно письмо, а ведь она обещала писать ей чуть ли не каждый день. И зная Франческу, Габриэль была уверена, что первое время письма и в самом деле будут приходить очень часто. Но вот она сама уже отправила их с десяток, а ответов всё нет и нет, и её нехорошее предчувствие только усилилось.
Эти слова прозвучали очень странно, как будто между ними всё это время был какой-то секрет, и вот сейчас Форстер говорил так, словно обещал хранить его втайне.
И поэтому Франческа, которая хотела видеть свою кузину замужней дамой, очень надеялась, что на свадебном балу у Таливерда той все-таки улыбнется удача. Ещё в детстве они поклялись друг другу в том, что Габриэль выйдет замуж первой. И хотя детская клятва теперь казалась смешной, но всякий раз Франческа испытывала неловкость от осознания того, что её кузина, возможно, так и останется старой девой. Или, что гораздо хуже, совершит мезальянс и выйдет замуж за какого-нибудь кастиерского лавочника. Как тогда они смогут видеться? Разве пригласишь её в свой дом с таким-то мужем?