— Здесь… очень красиво, — ответила Габриэль задумчиво, стараясь быть деликатной, — но многое выглядит странно.
…«…но сейчас у вас только один выход, Элья — смирить свою гордость и продать подороже то, что у вас ещё осталось: вашу молодость, красоту и родовую кровь, чтобы удержаться на поверхности. И если вам удастся сделать это не за «дюжину шляпок» — я искренне извинюсь перед вами за все свои слова».
Габриэль вернулась к себе в комнату, сопровождаемая странными молчанием слуг, и убийственным взглядом Ханы. И как-то вскользь подумала, что, очевидно они все считают её предательницей, ведь все они наблюдали картину на подъездной аллее. Вот только о том, что это было на самом деле, никто из них даже не догадывался, ведь о тайнике с оружием знали только они с Роминой.
Но Габриэль это уже не удивляло. Она исподтишка наблюдала за гостями мессира Форстера и всё это вместе: их наряды, этот ужин, их веселье, собаки, которые являются едва ли не членами семьи, всё это казалось очень странным, забавным и… милым. И нельзя было сказать, что это дикость, скорее…
И она, наконец, заснула, скомкав одеяло и разбросав подушки.
— Вот как? Спорим на ящик лиарнского? — подмигнул Форстер другу.