— Синьорина Миранди, вашему отцу что-то нездоровится сегодня, — произнесла Кармэла шёпотом, забирая у Форстера корзинку, — он вернулся с занятий только что, синьор Тересси его привёз, сказал, плохо ему стало…
Но когда Габриэль уже надела шляпку и решила спрятать записку в ящик стола, в комнату вбежал Бруно и, зарычав, вырвал у неё из рук письмо вместе с конвертом.
— Именно, мессир Форстер! Спасибо за подсказку, — она не смогла удержаться.
«Помолвка мессира Александра Форстера и синьорины Паолы Кавальканти-Бруно…»
К тому же, как ни странно, Форстер вёл себя так, будто и думать забыл о вчерашнем. И это был хороший знак.
— Я так и думал. Так может, паршивец, ты объяснишь мне, как же так вышло? — Форстер посмотрел на Йосту.