Она очень удивилась: ведь письма в Волхард могла писать только Фрэн, а ей Габриэль специально сообщила адрес почты. Может, почтарь был так добр и передал письмо с кем-то из обитателей поместья?
— А вы, я вижу, это запомнили? Значит, вам тоже любопытно на них взглянуть? — он чуть прищурил правый глаз и его вопрос прозвучал, как издевательство.
вы поэтому флиртовали с капитаном Корнели? Ради меня? Или потому, что он вам просто нравится? — теперь он уже явно насмехался над ней, но щурился при этом так, словно это снова был вопрос с «двойным дном», и смотрел цепко, не отрывая от неё взгляда.
Форстер рассмеялся и дал знак остальным выдвигаться.
— И поэтому вы так настойчиво и неприлично разглядывали меня? — растерянно усмехнулась она и развела руками. — Но… так значит «дюжина шляпок»… милость божья! Значит… Вы говорили это буквально… имея ввиду… Пречистая Дева! Мессир Форстер, да вы просто… Вы просто самый настоящий…
Но с другой стороны — это было подходящее место, чтобы вспомнить своё обещание и извиниться. Прозрачные лёгкие сумерки смягчили черты лиц, и Габриэль подумала, что, может, это даже удачное стечение обстоятельств, что они здесь одни. Самое время всё прояснить, «съесть лягушку» — сделать самое неприятное, откланяться, и навсегда покончить с этой неловкостью.